Чего ждать от сиквела закона «Маски-шоу стоп»?

Однако, изменения, которые вносятся в УПК Украины, не способны обеспечить достижение заявленной в пояснительной записке цели «предупреждение случаев безосновательного продлении сроков предварительного расследования». Ситуация безосновательного продлении сроков предварительного расследования может иметь место тогда, когда уполномоченное лицо удовлетворяет необоснованное ходатайство следователя или прокурора о продлении срока досудебного расследования. Такое ходатайство в любом случае рассматривается до истечения срока досудебного расследования. Смоделирована же в Законе ситуация предполагает, что после истечения срока досудебного расследования следователь или прокурор, в нарушение своего долга, установленного абзацем 12 статьи 284 УПК Украины, не закрывают уголовное производство, в связи с чем другое лицо или его представитель обращается к следственного судьи с соответствующим ходатайством, на основании которого следственный судья может вынести постановление о закрытии уголовного производства. Таким образом, изменения, вносимые в статью 284 УПК Украины, никоим образом не предупреждают безосновательное продление сроков предварительного расследования, а скорее позволяют другим лицам, права которых ограничиваются, довести процесс закрытия уголовного производства к формальному завершению.

Кроме этого, существует риск неоднозначной трактовки относительно действия указанной нормы во времени, который не был устранен упомянутым законом.

На наш взгляд, исходя из общих принципов уголовного производства, в данном случае должен применяться принцип, закрепленный в ст. 5 УПК Украины, а именно соответствующая норма должна применяться во всех случаях, независимо от времени начала досудебного расследования.

Однако, несмотря на уже действующие законодательные нормы, которые противоречат указанному базовому принципу действия уголовного процессуального законодательства во времени, существует риск неодинакового применения предложенной нормы судами и, как следствие, нарушение прав и законных интересов участников уголовного производства.

В частности, норма определяющая предельные сроки досудебного расследования с момента внесения сведений об уголовном правонарушении в Едрей ко дню сообщение лицу о подозрении и, соответственно, порядок их продления, вступила в действие 15 марта 2018 и, согласно положениям Закона Украины № 2147-VIII, подлежит применению только к делам, по которым сведения об уголовном правонарушении были внесены в Едрей после введения нормы в действие. Самый такой срок истечет не ранее марта 2019 по преступления небольшой или средней или не ранее сентября 2019 по тяжкого или особо тяжкого преступления.

Таким образом, несмотря на то, что по общему правилу процессуальное решение принимается в соответствии с положениями УПК Украины, действующими на момент принятия такого решения, указанная противоречие в правовом регулировании может использоваться отдельными правоохранителями и следователями судьями для ограничения прав участников процесса, в том числе и на применение предусмотренных рассматриваемым законом правовых процедур.

Кроме этого, сам по себе предложенный механизм защиты прав участников производства вызывает вопросы, поскольку им на следственных судей возлагается не свойственна им функция. Согласно ст. 3 УПК Украины к полномочиям следственного судьи входит осуществление судебного контроля за соблюдением прав, свобод и интересов лиц в уголовном производстве. Согласно философии роли следователя судьи на досудебном расследовании, к его компетенции не должно принадлежать принятие решений об окончании досудебного расследования.

Согласно действующему до принятия данного закона порядке, полномочия принимать решения о закрытии уголовного производства на досудебном расследовании принадлежали только следователю и прокурору. К компетенции суда (но не следственного судьи) принадлежали вопрос закрытия производства только в связи с увольнением лица от уголовной ответственности; в случае отказа прокурора от поддержания государственного обвинения; и в случае достижения налогового компромисса.

Непонятно, почему в этом случае законодатель не применил значительно проще и, по нашему мнению, логичный механизм, предложенный им же для инициирования закрытия производства при наличии неотмененного постановления о закрытии другого производства по этому же факту, что описан выше. В этом случае следователь судья выполнял бы свою естественную функцию судебного контроля за соблюдением прав, свобод и интересов лиц в уголовном производстве, а не принимал бы несвойственные ему решения по существу уголовного производства.

Однако, об эффективности предложенного механизма можно будет судить только по результатам его практического применения, в первую очередь, именно судебной практики по этому вопросу.

Относительно новелл, касающихся ответственности следователей и прокуроров за причиненный ущерб, то теперь, кроме оправдательного приговора суда; решение суда, которым установлена ​​незаконность процессуальных действий, ограничивающих или нарушающих права и свободы граждан, и решение о закрытии уголовного производства, основанием для возмещения вреда, причиненного правоохранительными органами, может быть также постановление следственного судьи об удовлетворении жалобы на решения, действия или бездействие следователя или прокурора.

Кроме того, государство также получила механизм взыскания непосредственно с виновных должностных лиц правоохранительных органов средств, выплаченных в качестве компенсации за причиненный ими вред. Для этого с целью организации проведения служебного расследования и решения вопроса о привлечении виновных лиц к ответственности такое решение следственного судьи не позднее следующего дня направляется руководителю органа, должностным или должностным лицом которого является следователь или прокурор. Если в ходе служебного расследования будет установлено, что следователем или прокурором совершено дисциплинарный проступок, государство, возместила причиненный ими вред, сможет применить к виновному лицу право обратного требования независимо от истечения сроков применения и действия сроков дисциплинарного взыскания.

Однако, существует обоснованный риск, что такие изменения окажутся не эффективными, поскольку у следователя судьи по результатам рассмотрения жалобы на решение, действие или бездействие следователя или прокурора отсутствуют полномочия признать такие действия незаконными или нарушающими права лиц. Это делает невозможным привлечение прокуроров к дисциплинарной ответственности, поскольку Закон Украины «О прокуратуре» прямо устанавливает, что основанием для дисциплинарного производства является установление судом указанных выше фактов. В этом случае, по нашему мнению, логичным выглядело бы дополнение ч. 2 ст. 307 УПК Украины дополнительным пунктом, который бы предоставлял следователям судьям полномочия по результатам рассмотрения соответствующих жалоб не только отменять решения или обязывать совершить определенные действия, но и устанавливать факты нарушения следователем или прокурором прав лиц или требований закона.

Конечно, систематические попытки правительства улучшить защиту бизнеса от произвольных действий правоохранителей является положительной тенденцией, однако, как видим, именно в этом случае для реализации заявленных целей можно было подобрать более действенные методы и формы. Надеемся, что результаты практического применения принятых норм или консультации с представителями бизнеса побуждают Кабинет Министров или других субъектов законодательной инициативы к дальнейшему совершенствованию уголовного процессуального законодательства и устранения указанных и других проблемных вопросов защиты прав, свобод и интересов участников уголовного производства.